Шутники

Мы с пацанами – Петькой и Санькой сидели в сарае, и рубились в «дурака», на щелбаны - от нечего делать. Мне шла масть, и пацанам раз за разом доставалось по лбу - щелбаны меня батя научил ставить, а у него рука тяжёлая! Ребята уже злились, и чтоб не огрести самой в лоб (легко, за этими «кавалерами» не заржавеет) я сменила тему. Предложила смотаться в заброшенный пионерлагерь – тут, неподалёку от деревни. Взрослые говорят – его в перестройку закрыли, за безденежье, ну, а так слухи разные ходят, что случалось там всякое-нехорошее, и вообще, дурное там место. Как лагерь закрыли, там какие-то черномазые мелькали, то ли кирпич воровали, то ли жить пытались. Тоже не задержались, свалили моментом. Так что лагерь стоял брошенный, и наши, местные парни там тоже не любили болтаться. Да вроде и незачем было. Раньше хоть с пионерами подраться можно было, а теперь – зачем?
Мама мне тоже кой-что про то место рассказывала. Мама у меня ого! Её пол посёлка боится. Ха, а вторая половина боится моего батю!
Ну вот, пацаны повелись на «кто тут настоящий мужик» и двинулись мы в это нехорошее место выяснять, кто же из нас храбрее. По пути я нарочно рассказала «кое-что». Ну, а что-то ребята сами знали. Ага, жути нагоняла. Лагерь вроде недалеко, а пока шли – солнце уж почти за деревья ушло. Самое время!
Ага, счас! В лагере у главного корпуса стояла машина – жигули белые, старые, и шарахались какие-то придурки, по виду - городские. С фонариками, фотоаппаратами и идиотскими рожами. Вот уроды, всё веселье мне испортили! Хотя это ж даже лучше! Ух, счас кто-то штанишки намочит, зуб даю!
Наскоро объяснив Петьке и Саньке свой замысел, я приступила к делу. Замысел был – напугать городских лохов до усрачки. Судя по их виду, они сами себя уже напугали, и значит – созрели.
И вот, когда городские залезли в корпус – где они ходят было отлично слышно, да и видно из-за фонариков и фотовспышек, мы приступили к операции. Для начала, чтобы привлечь внимание, я свалила стопку битых кирпичей с лестницы в пролёт (я была на втором этаже у первой лестницы, а туристы поднимались по второй – лестниц в корпусе две). Судя по тому, как замелькали фонарики и послышались вскрики – тема пошла! Я быренько свалила вниз, махнув по пути в окно Петьке – Петька со всей дури толкнул ржавую качель, и она замоталась вперёд-назад, дико визжа. Понятно, кто ж её тут смазывал? А Петька быстро улизнул под стену и влез в окно. С площадки я видела, как фонарики метнулись в комнату, к окнам – заценили адский концерт. И тут Санька где-то внизу мерзенько так захихикал. Противно так, он это умеет, даж я так не могу.
Ну, дело было сделано – уже из-за угла я видела, как городские туристы высыпали из подъезда и ломанулись галопом к машине. Ага, на запотевшем в вечерней прохладе стекле их ждал отпечаток руки! Я сильно рисковала, бегая от корпуса к машине, меня могли заметить, но шутка того стоила! О, как они рвали дверцы, не попадая ключом в замок, а какие у них рожи были – умора! В школе мы всем классом ездили в город, в цирк, дак ему до такой потехи далеко! И как нарочно – Санька опять заржал мерзким смешком. Всё, веники! Туристы чуть стёкла не повыбивали, ломясь в машину, а как рванули с места! Батя б их поубивал бы – так сцепление жечь! Одно слово – городские…
Они уже не видели, как я вышла из-за угла в своей старой выгоревшей ветровке – чистое приведение. А жаль! Ещё бы сиденья обмарали до кучи. Ко мне подошёл Петька:
- Прикол, во прикол! Видела, как они бежали? А как ты заржала - я чуть сам не обделался!
- Нефига я не ржала! Это всё Санька постарался!
- Вы чё?! Я ваще молчал! – Санька вылез из кустов у детской площадки и подошёл к нам. Он, значит, в дом вообще не лазил? А дом за спиной. И – опа! Смешок. Мерзкий. Близко, где-то сзади.
Так. Спокойно. Что говорил мне батя? «Глубоко вдохни. Ты должна быть совершенно спокойна. Теперь выдыхая – бей!»
- Э, пацаны! Это ещё что за фигня?! Да вон, сзади?! И я начала движение, как бы оборачиваясь.
Петька с Санькой одновременно крутанулись и уставились мне за спину.
Мама говорила, что все мужики идиоты. А ещё она говорила, что оборачиваться нипочём нельзя!!
Я рванула вперёд не хуже чем «жигуль» городских лохов. Если они и кричали – я не слышала. Тёмная дорога летела под ноги, и до посёлка я добежала махом. Я не оборачивалась, солнце уже село, а после заката в лесу темнота наступает очень быстро. А в темноте оборачиваться нельзя, это все знают.