Гроза в Карпатах

Невидимая преграда не просто спасла от смерти кандидата технических наук из Георгия И. (г.Харьков), но и заставила его задуматься над смыслом жизни.

Был ли кто-нибудь из вас в Карпатах? Поверьте, это сказочные места. А особенно Верховина: изумительные горные луга, разноцветье трав, пасущиеся отары овец, нарядные дома гуцулов, расписанные цветами, голубками (в народе такие хаты называют «пысанки», как пасхальные яйца), аккуратные крестьянские дворы, сами по себе — живые картинки.

А цвет гор! Недаром во всех песнях и стихах Карпаты называют синими. Это из-за цвета лесов, густо покрывающих горы. То ли из-за оптических хитростей, то ли действительно деревья там отличаются цветом листвы, но склоны гор синие-пресиние. В этих сказочных местах, в гуцульском домике, на парном козьем молочке, в ежедневных пешеходных прогулках по верховинским тропам проводил я свой отпуск и одновременно писал диссертацию по вопросам управления в современных системах коммуникации.

И вот случилось то, что побудило меня написать вам это письмо.

Была гроза. Они в этих местах случаются довольно часто и носят короткий феерический характер. За несколько минут затягивает голубое небо, резко темнеет, гром грохочет так, что невольно прикрываешь ладонями уши, в небе начинается пляска сверкающих молний. Всё это длится очень недолго — и снова голубое небо, сияет солнце, и ещё ярче от покрывающей их влаги сверкает разноцветье трав.

Я не раз попадал в грозу. Страха перед ней никогда не испытывал. Даже наоборот: радостное возбуждение, хочется раскинуть руки и кружиться под тяжёлыми ударами тёплых струй.

В этот раз гроза застала меня на подходе к дому. Оставалось пройти метров двести и по самодельному висячему мосту перейти узкое, но глубокое ущелье, а там уж — рукой подать.

Когда я подходил к мосту, что-то случилось с моими ногами. Как будто на подошвах налипли тяжёлые комья земли — мне стало тяжело идти. Тяжесть начала подниматься к коленям, потом охватила бёдра. У самого моста я остановился. С отказывающими слушаться ногами ступать на раскачивающийся хлипкий мост не хотелось. Но я пересилил себя и прежде, чем сделать шаг, протянул руку, чтобы ухватиться за натянутые вдоль моста на уровне плеч верёвочные перила. Движение было резким, поэтому я ударился пальцами достаточно болезненно.

Вода заливала глаза, и я решил, что попал точно в перила. Вторую попытку я проделал аккуратно, прослеживая глазами движение руки. Пальцы снова на что-то наткнулись. До верёвки оставалось ещё несколько сантиметров. Я опешил. Стал ощупывать пространство перед рукой. Это была преграда, совершенно невидимая, но явно ощутимая. Я протянул вторую руку — она тоже упёрлась во что-то гладкое и прозрачное, как будто между мной и мостом находилась стена из невидимого стекла. Его прозрачность была абсолютной. Не было даже минимальных оптических искажений. Моё состояние можно себе представить!

В полной растерянности я тупо смотрел на слегка раскачивающийся мост, когда в него ударила молния. Если бы «стена» меня не остановила, я в этот момент находился бы там…

Так близко я никогда не видел молний. Я даже не успел разглядеть ничего, кроме очень яркой вспышки. Я не почувствовал ни жара, ни толчка — ничего, как будто «стена» оградила меня от всего, от чего только можно было оградить.

Дымящиеся останки моста свисали в ущелье, прозрачная преграда исчезла, тяжесть из ног ушла. Чтобы добраться к дому, мне пришлось сделать крюк километра в три, но шёл я, как сомнамбула — мысли о происшедшем сводили с ума…

Я написал диссертацию. Защитился. Но что-то во мне самом изменилось. Я стал смотреть на мир другими глазами и всё чаще задавать себе вопрос: «Ради чего ты тратишь силы и энергию? Всё это тлен и суеты…»