Как святые приняли роды

Приехала я на свою дачную остановку, пошла по улице, а мне до дачи не близко идти. В руке у меня ноша, иду. Впереди маячит фигурка согбенной бабулечки с двумя огромными сумками. Я догоняю ее, но пройти мимо не могу, не в моих это правилах, и я говорю: «Давайте я вам помогу». Она поворачивается ко мне и спокойно говорит: «Ну вот, я попросила Бога, чтобы он послал мне хорошего человека, и ты пришла». Мы взялись руками с двух сторон за ее тяжелую сумку, а в других руках несем сумки полегче.

Идем, и я смотрю — ей совсем в другую сторону, нежели мне. Но не бросать же, раз взялась пособить. Разговариваем. Я ее спрашиваю: «На себя на одну столько продуктов закупили?» Она: «Нет. Почему на одну? С мужем живу». — «А он-то что не помогает?» — «Да такой есть. Внушил себе, что он больной, и ничего не делает. И коровенку продал, потому что лень за ней убирать. Одни курочки остались». — «Так он лежит, раз больной?» — «Да нет, бегает. Он всю жизнь такой. По дому ничего не робит». И рассказывает удивительную историю…

Когда она была беременной, уже перед самыми-самыми родами, ей было плоховато. Но к ним приходила соседка из дома, что рядом, и помогала по хозяйству. Муж по своей привычке ни палец о палец, он работал в порту на Волге, числился в передовиках. Утром он собирается на работу, а ей так плохо, что сознание теряет. Просит — вызови скорую. «Еще чего! — отрезает он. — Мне на работу, где тут телефон в поселке? Правление в другой стороне… Галка придет, поможет». Это о соседке. И ушел.

Она лежит, даже подняться не может, сознание то теряет, то снова оно возвращается. И всё просила Бога, чтобы помог. Истово просила.

В очередной раз пришла в себя, открывает глаза — а комната полна мужчин, и все в белом. «Откуда вы взялись?» — спрашивает. «Ну ты же очень просила…» — отвечает один за всех. Они в масках, как у врачей, лиц не видно. А тут и роды подоспели…

Главный из них принял ребенка. Они правильно обрезали пуповину, завязали нитью, обмыли мальчонку, укутали в простыню — нашли же в комоде! — и уложили дите рядом с матерью. «Теперь всё будет хорошо», — сказал старший из них, но лица так и не показал. И они исчезли. Не вышли в дверь, а просто растворились в комнате, будто не было никого.

Соседка вскоре прибежала, но помощь уже не потребовалась. Вызвала скорую, роженицу отвезли в больницу, никто почему-то не пытал ее, как да что. Будто так и надо — обрезать пуповину, помыть, завернуть, и всё самой, одной… Муж пришел домой через три дня. И жизнь продолжалась, так дожили до преклонных лет. «Я всегда очень прошу Бога в трудных случаях, — говорит бабуля напоследок, — и он помогает. Попросила — и ты пришла».

Они подошли к последним домам на улице. Из калитки вышел мужичонка — маленький, плюгавенький, но вполне себе бодрячок. Я не выдержала, отчитала его, паразита, за тяжелые сумки супруги и за то, что он ей не помогает. Он лишь хохотнул, спокойно взял обе сумки и пошел во двор, не обращая на нас внимания. Больной… Без совести прожил человек. Бабулю зовут Ксенией. Да она и не бабуля вовсе, моих же лет, судя по мужу, но выглядит намного старше. Я поверила в ту ее историю, потому что рассказана она была просто и без какого-то умысла. Наверное, так и было с ее родами…